Пока, однако, он шел все в гору: в 1803 году Бонапарт сделал его генерал-губернатором Парижа, а в 1804, когда Бонапарт стал Наполеоном и воссел на французский престол, то Мюрат пожалован был маршалом Империи, генерал-адмиралом, сенатором, наименован принцем французского императорского дома и получил большой крест Почетного Легиона. Недурная карьера для сына трактирщика; довольно бы казалось и этого. Но судьба готовила ему значительно больше. Титул „генерал-адмирала» подходил, по видимому, менее всего к этому кавалерийскому генералу, в особенности когда сенат выразил при этом Мюрату, что «французское мореходство прославится, имея его главным начальником».
Страх, наведенный им на 100 английских кораблей у Ливорно и путешествие на судах по озеру Гарда — не могли быть, однако, гарантией достаточного знакомства его и способности к управлению специальным морским делом.
Но в то время самых удивительных превращений начинали злоупотреблять словом, для того, чтобы впоследствии перейти к злоупотреблению делом. С крупным переворотом во Франции, дни Итальянской республики, были конечно, сочтены и, опасаясь австрийского ига, итальянцы обратились к Наполеону с просьбою возложить на себя железную корону Ломбардских королей. Новый император принял это предложение и Мюрату, говорят, очень хотелось стать вице-королем нового государства. Но выбор Наполеона пал на принца Евгения.
В утешение Мюрату достался большой крест железной короны и надежда на получение каких-либо верховных прав в Германии, где заваривалась в обширных размерах политическая каша.