„Что же это, значит, у француза страна теплая, и живется им хорошо, и богаты они, и порядки, не плохи. Чего же им нужно, чего полезли на немца? Аль он на них из зависти?»
— Ну! Француз войны не хотел. Что за выгода французскому крестьянину отдавать свои поля на разгром врага; да и купцу война не интересна: она уменьшает торговлю,—ему убыток. Сама Германия захотела воевать и с Францией, и с Россией. Ее смущало стремление французов расширять свои колонии и торговлю и нежелание России возобновлять торговый договор, приносивший немцам 1 миллиард дохода ежегодно. Она думала, что, пока сильнее их, ей и воевать, чтобы, победив союзников, получить торговое преобладание повсюду (к этому она готовилась последния 20—30 лет), а лет через десять ей не совладать: у нас, в России, за 10 лет население увеличится на 30 миллионов; посчитайте, сколько это даст солдат; кроме того, большое внимание обращено теперь на армию и флот. У французов население в год увеличится не больше 200 тысяч, 2 миллиона за 10 лет, зато увеличатся ее богатства, и тогда немцу и не пришлось бы думать о войне. Они сочли, что удобно придраться к случаю сейчас (наказать сербов за убийство сербом наследника австрийскаго престола), и начали войну, пока мы слабее. Вот причина войны. Но французы, хотя и не хотели войны, уже давно недолюбливали немцев.